Неточные совпадения
— «Витул! — закричал я проходившему мимо матросу, — поймай вон эту звезду!» Витул
покрыл ее фуражкой и принес мне, потом бросился за другой, за третьей и наловил несколько продолговатых
цветных мух.
Когда мы подошли поближе, 2 собаки подняли лай. Из юрты вышло какое-то человекоподобное существо, которое я сперва принял было за мальчишку, но серьга в носу изобличала в нем женщину. Она была очень маленького роста, как двенадцатилетняя девочка, и одета в кожаную рубашку длиной до колен, штаны, сшитые из выделанной изюбриной кожи, наколенники, разукрашенные
цветными вышивками, такие же расшитые унты и красивые цветистые нарукавники. На голове у нее было белое
покрывало.
«Татарское селение; на заднем занавесе виден гребень Кавказа; молодежь съехалась на скачку и джигитовку; на одной стороне женщины, без
покрывал, в
цветных чалмах, в длинных шелковых, перетянутых туниками, сорочках и в шальварах; на другой мужчины, кои должны быть в архалуках, а некоторые из них и в черных персидских чухах, обложенных галунами, и с закинутыми за плечи висячими рукавами».
Они теснились одна возле другой, громоздились одна на другую, и сквозили, и пузырились. Золото, серебро,
цветные изразцы, как блестящая чешуя,
покрывали дворец сверху донизу. Когда солнце его освещало, нельзя было издали догадаться, дворец ли это, или куст цветов исполинских, или то жар-птицы слетелись в густую стаю и распустили на солнце свои огненные перья?
Но вот кому-то удалось рассмотреть, что четыре всадника, едущие впереди отряда, держат под укрюками седельных арчаков углы большого пестрого персидского ковра. Это тот самый ковер, назначением которого было
покрывать в отъезжем поле большой боярский шатер. Теперь на этом ковре, подвешенном как люлька между четырьмя седлами, лежит что-то маленькое, обложенное белыми пуховыми подушками и укутанное ярко
цветным шелковым архалуком боярина.
Могучую грудь «несмертельного»
покрывала одна холщовая рубашка малороссийского
покроя, то есть с прямым воротом, всегда чистая как кипень и непременно с длинною
цветною завязкою. Эта завязка была иногда лента, иногда просто кусок шерстяной материи или даже ситца, но она сообщала наружности Голована нечто свежее и джентльменское, что ему очень шло, потому что он в самом деле был джентльмен.
Дописав эту заметку, отец Савелий окончательно сложил свою синюю книгу, запер ее в шкаф и, улегшись на свой диван,
покрыл лицо чистым
цветным фуляром, который ему подала с вечера протопопица.